«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

такие заставы были устроены не во всех пунктах, где это было необходимо: остались без охраны три моста в районе 3-го участка Рогожской части и Яузский мост в Богородском участке, а также был забыт мост через р. Яузу в 4-м участке Мещанской части. Через последний в Сокольники проникла толпа рабочих с фабрики «Богатырь» и приступила к разгрому местной аптеки. При рассеянии погромщиков несколько городовых были побиты камнями. Не во все угрожаемые местности были присланы и воинские части. Так, например, были оставлены без войска Бутырский и Богородский участки, в которых погромы затянулись до 6–7 часов вечера. Постепенно затихая, к вечеру 29 мая беспорядки прекратились во всей Москве и более не возобновлялись.

Сам В.Ф. Джунковский также подготовил доклад царю о московских событиях. «31 мая министр получил от государя записку: „Вернулся ли Джунковский из Москвы, когда вернется, немедленно пришлите его ко мне. Н.“. Маклаков тотчас ответил, что я вернулся и жду высочайшего соизволения, в котором часу мне будет повелено явиться. Государь назначил мне явиться 1 июня в 10 часов вечера в Царское Село. Как только Маклаков сообщил мне об этом, я спешно стал готовиться к докладу. Всеподданнейшая докладная записка по поводу беспорядков в Москве была уже составлена и подписана Маклаковым, который поручил мне ее доложить государю лично… я выехал в Царское Село и около 10-ти вечера был уже в приемной государя, где меня встретил дежурный флигель-адъютант Свечин. В 10 часов ровно отворилась дверь в кабинет государя, и камердинер пригласил меня войти. Государь сделал несколько шагов ко мне навстречу и очень ласково протянул мне руку. Он был в малиновой шелковой рубашке формы стрелков императорской фамилии. Спросив меня, когда я вернулся и сколько дней я пробыл в Москве, государь занял место у письменного стола и указал мне стул, по правую от себя сторону, у конца письменного стола. Заняв указанное место, я подробно доложил государю все, касавшееся беспорядков в Москве, высказал и свое личное мнение о причинах погрома, об удалении Адрианова… Затем я, согласно телеграфной просьбе Юсупова, доложил государю его депешу, посланную им 31 мая на имя министра. Государь прочел депешу и, сделав на ней отметку… „читал“, передал ее мне обратно, улыбнувшись не без иронии»[572].

Позднее, как вспоминал жандармский генерал А.И. Спиридович, Ф.Ф. Юсупов в докладе царю обвинил В.Ф. Джунковского в том, что тот спровоцировал немецкие погромы тем, что покровительствовал немцам. «14 июня 1915 г., воскресенье, все с утра в каком-то приподнятом, праздничном настроении… С 10 утра государь слушал доклад… Затем все отправились к обедне. Были и министры. Служили особенно торжественно. Пели отлично. Молебен был с коленопреклонением. На высочайшем завтраке были великие князья и все министры. Завтракали в роще, под большим навесом. После завтрака под тем же навесом состоялось заседание Совета министров под председательством государя. Навес издали был окружен охраной, которой распоряжался сам Воейков. Заседание продолжалось от двух до пяти часов. Кроме министров присутствовали великий князь, Янушкевич и Московский генерал-губернатор князь Юсупов. Юсупову государь предложил доложить о происшедшем в Москве погроме немцев. Волнуясь и жестикулируя, Юсупов приписал всю вину за погром Министерству внутренних дел и, в частности, генералу Джунковскому, которые-де, покровительствуя постоянно немцам, возвращали из ссылки удаленных из Москвы немецких подданных и это возмутило, наконец, простой народ, и он устроил погром. Московская же полиция не сумела ни предупредить его, ни прекратить. Доклад продолжался более часу и произвел странное, неясное впечатление. Выходило так, что он сам натравливал население на немцев. После ухода Юсупова перешли к текущим вопросам по комплектованию армии, после чего государь удалился»[573].

Как ни странно, Николай II поверил этому глупому объяснению. «Все расходились из палатки в счастливо-приподнятом настроении. Фотографы вновь ловили моменты. Вышедший из вагона государь снялся в общей группе с участниками совещания. Вскоре государь вышел на прогулку и обронил шедшему с ним Дрентельну, что он так и знал, что в немецком погроме виноват Джунковский, что и заявил князь Юсупов. После прогулки Дрентельн передал слова государя Джунковскому, вагон которого тоже стоял в роще. Джунковский с большим возмущением передал мне в тот же вечер и сказал, что он уже затребовал по телеграфу выслать ему немедленно из Петербурга все данные по затронутому вопросу. Пикантно было то, что Юсупов и Джунковский были в очень хороших отношениях, и потому обвинения Юсуповым казались очень странными. Весь вечер доклад о виновности Джунковского был злободневной темой в обоих императорских поездах, и все симпатии были на стороне Джунковского. По инициативе великого князя с Юсупова сняли командование войсками Московского округа. Он остался только главноначальствующим»[574]. Градоначальник Москвы А.А. Адрианов также был вынужден по требованию министра внутренних дел подать прошение об отставке и был сразу же уволен, а князя Ф.Ф. Юсупова отстранили от должности в начале сентября 1915 г. Сами же печальные события 26–29 мая 1915 гг. были осуждены властями как «позорные».

Сын Ф.Ф. Юсупова – Ф.Ф. Юсупов – отстранение своего отца объяснил кознями «немецкой партии» в окружении царя. «Губернаторство его было, однако, недолгим. Один в поле не воин. Бороться с немецкой камарильей, прибравшей к рукам власть, было отцу не под силу. Правили бал предатели и шпионы. Отец принял суровые меры, чтобы очистить Москву от всей этой нечисти. Но большинство министров, получивших министерский портфель от Распутина, были германофилы. Все, что ни делал генерал-губернатор, принимали они в штыки, приказы его не выполняли. Возмущенный положением дел отец поехал в Ставку и встретился с царем, главнокомандующим, генштабом и министрами. Кратко и ясно он изложил обстановку в Москве, назвав имена и факты. Речь имела эффект разорвавшейся бомбы. Никто до сих пор не осмелился открыть государю правду. Но, увы: плетью обуха не перешибешь. Прогерманская партия, окружившая государя, была слишком сильна. Впечатление, произведенное на Николая генерал-губернаторским словом, она быстро развеяла. Вернувшись в Москву, отец узнал, что снят с должности генерал-губернатора. Узнав о том, русские патриоты были возмущены и негодовали на слабость царя, допустившего подобное. Одолеть немецкое влияние оказалось невозможно. Отец махнул на все рукой и уехал с матушкой в Крым… Германия тем временем засылала в окружение „старца“ шпионов из Швеции и продажных банкиров. Распутин, напившись, становился болтлив и выбалтывал им невольно, а то и вольно все подряд. Думаю, такими путем и узнала Германия день прибытия к нам лорда Китченера. Корабль Китченера, плывшего в Россию с целью убедить императора выслать Распутина и отстранить императрицу от власти, был уничтожен 6 июня 1916 г.»[575].